Курбский Андрей Михайлович (1528-1583), князь, боярин (с 1556 г.), политический деятель, писатель, переводчик. Участник Казанских походов, член Избранной рады, воевода в Ливонской войне. Опасаясь «неправедной» опалы Ивана IV, бежал в Литву (1564 г.). Участвовал в войне с Россией. Написал мемуарный памфлет «История о великом князе Московском» (1573 г.) и 3 обличительных послания «лютому самодержцу».

Курбский, князь Андрей Михайлович, воевода и писатель, 1528-1583, предводительствовал русскими войсками под Казанью и в Ливонии, но, как друг Сильвестра и Адашева, опасался царского гнева после их падения, в 1563 г. бежал в Литву, где получил богатые поместья. Весьма начитанный, сблизился с Константином Острожским, переводил отцов церкви и писал против унии и католиков. Знамениты его «История князя великого Московского», в которой резко критикуются личность и политика Ивана Грозного, и 4 письма к Грозному, в которых Курбский защищает права княжеской аристократии на участие в правлении, негодует на возвышение худородных людей и на деспотизм Иоанна. Язык Курбского ярок и выразителен.

Курбский Андрей Михайлович (1528-1583), русский политический и военный деятель, писатель-публицист. Из рода ярославских князей. Получил хорошее образование (изучал грамматику, риторику, астрономию и философию); на формирование мировоззрения Курбского большое влияние оказал Максим Грек. В 40-50-х гг. был одним из самых близких людей Ивана IV Васильевича. Занимал высшие административные и военные должности, входил в Избранную раду, участвовал в Казанских походах 1545-1552 гг. В связи с военными неудачами в Ливонии царь в 1561 г. поставил во главе русских войск в Прибалтике Курбского, который вскоре одержал над рыцарями и поляками ряд побед, после чего был воеводой в Юрьеве (Дерпте). Боясь опалы после падения правительства А. Ф. Адашева, с которым был близок, Курбский 30 апреля 1564 г. бежал из Юрьева в Литву; польский король пожаловал Курбскому несколько имений в Литве (в том числе г. Ковель) и на Волыни, Курбский был включен в число членов королевской рады. В 1564 г. возглавил одну из польских армий в войне против России. В 1564-1579 гг. Курбский направил Ивану IV три послания (положившие начало известной переписке между Курбским и царём), в которых обвинил его в жестокости и неоправданных казнях. В 1573 г. Курбский написал «Историю о великом князе Московском» – политический памфлет, в котором отразилась идеология крупной аристократии, выступавшей против усиления самодержавной власти. «История» является одновременно свидетельством современника о восстании 1547 г. в Москве, взятии Казани, деятельности правительства А. Ф. Адашева, которое Курбский назвал «Избранной радой», о Ливонской войне и других событиях. Сочинения Курбского – ценный исторический источник, отличаются высокими литературными достоинствами.

Сочинения:

Сочинения, т. 1 – Сочинения оригинальные, СПБ, 1914.

1. Зимин А. А., Когда Курбский написал «Историю о великом князе Московском»?, Труды Отдела древнерусской литературы, т. 18, М.-Л., 1962;
2. Скрынников Р. Г., Курбский и его письма в Псково-Печерский монастырь,
3. там же;
4. Ясинский А. Н., Сочинения князя Курбского как исторический материал, [K.], 1889.

Курбский, Андрей Михайлович (около 1528-1583), русский мыслитель, переводчик. Из рода Смоленско-Ярославских князей. В 1549-1564 гг. находился на царской службе. В апреле 1564 г., спасаясь от «немилостей» Ивана Грозного, бежал в Литву и всю оставшуюся жизнь провел в эмиграции. В молодые годы существенное влияние на Курбского оказал Максим Грек. Живя в Литве, вел переписку с Иваном Грозным, в которой выразил свою общественную и политическую позицию (в частности, ссылался на концепцию «естественного права» и на Цицерона). Ряд его работ посвящен апологии православия и критике католицизма («История о осьмом соборе» и др.). В своей «Истории о великом князе Московском критиковал Ивана Грозного за искажение принципов православного самодержавия, обосновывал идею просвещенной сословной монархии и народного представительства («царь должен искати добраго и полезнаго совета не токмо у советников, но и у всенародныхъ человекъ»). Перевел важнейший труд Иоанна Дамаскина «Источник знания». В его комментариях к этому сочинению обнаруживаются обширные историко-философские познания и самостоятельные философские рассуждения (например, в характеристике Парменида). Опираясь на идеи Аристотеля, Курбский развивал учение о «естественной» природе человека: «Человек самовластен по естеству и волю имеет по естеству приданную». В человеческом разуме («уме») он выделял начало природное, «делательное», связанное с чувствами, и «зрительное, с чувствами ничего общего не имеющее, а помышляющее о Боге». В философии князь-мыслитель видел прежде всего знание о сущности вещей и «этику», учение о человеке. В комментариях к сочинениям Иоанна Дамаскина определял смысл занятий философией следующим образом: «Тем, кто хочет разуметь философские предметы, в доброе сердце, как по наковальне, ударяет молотом ум… дело духовное свершая, преображая и умягчая прилежным разумом». Благодаря переводам и комментариям Курбского в русскую интеллектуальную культуру вошел ряд философских понятий: силлогизм, элемент, мера, материя и др.

Умер Курбский в Миляновичах в Литве в мае 1583 г.

1. История о великом князе Московском. М., 1868;
2. Переписка с Иваном Грозным: Сказания князя Курбского. СПб, 1868;
3. Сочинения, т. 1. СПб, 1914.

Курбский Андрей Михайлович (1528-1583) – князь, боярин и воевода в правление Василия III Ивановича и Ивана IV Васильевича, сын боярина князя М. М. Курбского. В 1540-1550-е гг. был близок к Ивану Грозному, занимал высшие администр. и военные посты, входил в Избранную раду и наряду с А. Ф. Адашевым и Сильвестром являлся ближайшим советником царя. В 1545 г. участвовал в Казанском походе. В 1530 г. – воевода в Пронске. В 1552 г. – 2-й воевода в Рязани, затем – 2-й воевода полка прав. руки под Каширой, откуда ходил к Туле против Девлет-Гирея, а после ухода татар присоединился к основному войску, шедшему к Камни, в той же должности. В 1554 г. отправлен из Казани со сторожевым полком в карательный поход против луговых черемисов. В 1556 г. ходил «по татарским вестем» из Коломны к Туле, а оттуда – на Каширу и оставался там некоторое время с полком правой руки 2-м воеводой, затем среди прочих бояр стоял в Серпухове «с царем и великим князем», после чего отправлен воеводой к Камни в карательном поход на татар и черемисов. В 1557 г. послан в Калугу 1-м воеводой полка левой руки против татар, затем – в Каширу с полком правой руки 2-м воеводой. В 1558 – 1-й воевода в Туле. Зимой 1558/1559 г. водил сторожевой полк в Ливонию. В 1559 г. водил передовой полк к Сыренску, затем с тем же полком ходил к Новгородку и к Юрьеву, в марте назначен 1-м воеводой в полк правой руки на случай появления на границе крымских татар и ходил из Бронниц через Тулу на рубеж р. Шивороны. Потом служил в Калуге, откуда был направлен в Мценск 1-м воеводой. После падения правительства во главе с Адашевым и Сильвестром (1560 г.) Курбский некоторое время ещё сохранял своё влияние. Он выступал против Ливонской войны и видел главную задачу внешней политики России в её борьбе с Крым. ханством и Турцией, но был поставлен во главе русских войск в Прибалтике. В 1564 г. – 2-й воевода сторожевого полка в Полоцком походе. В 1563 г. был разбит поляками под Невелем и, узнав о готовящейся над ним расправе, бежал (1564 г.) из Юрьева в Вольмар, предварительно договорившись с польским королем. Сигизмундом II Августом. Чуть позже получил за свой переход крупные земельные пожалования в Литве (Ковель) и на Волыни, стал членом Королевской рады. Курбский принимал активное участие в операциях против русских, возглавляя одну из польских армий. На формирование мировоззрения Курбского большое влияние оказал Максим Грек. Курбский являлся для своего времени весьма просвещённым человеком, изучал грамматику, астрономию, риторику, историю и философию. Находясь среди католиков, сохранил верность православной вере, борясь как против Феодосия Косого и его последователей, так и против усилившегося давления католической церкви. Уже в 1564 г. направил Ивану Грозному послание с обвинением его в жестокости установленной на Руси опричнины. Были ещё 2 послания, направленные в Россию в 1579 г., которые составляют часть переписки Курбского с царём. Кроме того, он написал «Историю о великом князе Московском» - политический памфлет, в котором отразилась идеология крупной земельной аристократии, выступавшей против усиления самодержавной власти. «История» содержит многочисленные сведения о политической жизни России во 2-й половине XVI в. Курбский занимался переводами на русский язык известных в то время западных авторов (Эразм Роттердамский и др.).

Курбский, князь Андрей Михайлович – известный политический деятель и писатель. Родился в октябре 1528 г. На 21-м году участвовал в первом походе под Казань; потом был воеводой в Пронске. В 1552 г. он разбил татар у Тулы, причем был ранен, но через 8 дней был уже снова на коне. Во время осады Казани Курбский командовал правой рукой всей армии и, вместе с младшим братом, проявил выдающуюся храбрость. Через два года он разбил восставших татар и черемисов, за что был назначен боярином. В это время Курбский был одним из самых близких к царю людей; еще более сблизился он с партией Сильвестра и Адашева. Когда начались неудачи в Ливонии, царь поставил во главе ливонского войска Курбского, который вскоре одержал над рыцарями и поляками ряд побед, после чего был воеводой в Юрьеве Ливонском (Дерпте). В это время уже начались преследования и казни сторонников Сильвестра и Адашева и побеги угрожаемых царской опалой в Литву. Хотя за Курбским никакой вины, кроме сочувствия опальным, не было, он имел полное основание думать, что и ему грозит опасность. Король Сигизмунд-Август и вельможи польские писали Курбскому, уговаривая его перейти на их сторону и обещая ласковый прием. Битва под Невелем (1562 г.) была неудачна для русских, но и после нее Курбский воеводствует в Юрьеве; царь, упрекая его за неудачу, не приписывает ее измене. Не мог Курбский опасаться ответственности и за безуспешную попытку овладеть городом Гельметом: если б это дело имело большую важность, царь поставил бы его в вину Курбскому в письме своем. Тем не менее, Курбский был уверен в близости беды и, после бесплодного ходатайства архиерейских чинов, решил бежать «от земли божия». В 1563 г. (по другим известиям – в 1564 г.) Курбский, при помощи верного раба своего Васьки Шибанова, бежал в Литву. На службу к Сигизмунду Курбский явился с целой толпой приверженцев и слуг и был пожалован несколькими имениями (между прочим – городом Ковелем). Курбский управлял ими через своих урядников из москвитян. Уже в сентябре 1564 г. Курбский воюет против России. После бегства Курбского тяжелая участь постигла людей к нему близких. Курбский впоследствии писал, что царь «матерь ми и жену и отрочка единого сына моего, в заточение затворенных, тоскою поморил; братию мою, единоколенных княжат Ярославских, различными смертьми поморил, имения мои и их разграбил». В оправдание своей ярости царь мог приводить только факт измены и нарушения крестного целования. Два другие его обвинения, будто Курбский «хотел на Ярославле государести», и будто он отнял у него жену Анастасию, выдуманы им, очевидно, лишь для оправдания своей злобы в глазах польско-литовских вельмож. Курбский проживал обыкновенно верстах в 20 от Ковеля, в местечке Миляновичах. Судя по многочисленным процессам, акты которых дошли до нас, быстро ассимилировался московский боярин и слуга царский с польско-литовскими магнатами и между буйными оказался во всяком случае не самым смиренным: воевал с панами, захватывал имения, посланцев королевских бранил «непристойными московскими словами»; его урядники, надеясь на его защиту, вымучивали деньги от евреев. В 1571 г. Курбский женился на богатой вдове Козинской, урожденной княжне Голшанской, но скоро развелся с нею, женился, в 1579 г., в третий раз на небогатой девушке Семашко и с нею был, по-видимому, счастлив; имел от нее дочь и сына Димитрия. В 1583 г. Курбский скончался. Так как вскоре умер и авторитетный душеприказчик его, Константин Острожский, правительство, под разными предлогами, стало отбирать владения у вдовы и сына Курбского и, наконец, отняло и Ковель. Димитрий Курбский впоследствии получил часть отобранного и перешел в католичество. Мнение о Курбском, как о политическом деятеле и человеке, различны. Одни видят в нем узкого консерватора, человека ограниченного, но самомнительного, сторонника боярской крамолы и противника единодержавия, измену его объясняют расчетом на житейские выгоды, а его поведение в Литве считают проявлением разнузданного самовластия и грубейшего эгоизма; заподозривается даже искренность и целесообразность его трудов на поддержание православия. По убеждению других, Курбский – умный, честный и искренний человек, всегда стоявший на стороне добра и правды. Так как полемика Курбского и Грозного, вместе с другими продуктами литературной деятельности Курбского еще недостаточно обследованы, то и окончательное суждение о Курбском, более или менее могущее примирить противоречия, пока еще преждевременно. Из сочинений Курбского известны: 1) «История князя великого Московского о деле, яже слышахом и у достоверных мужей и яже видехом очима нашима». 2) «Четыре письма к Грозному». 3) «Письма» к разным лицам. 4) «Предисловие к Новому Маргариту». 5) «Предисловие к книге Дамаскина «Небеса». 6) «Примечания (на полях) к переводам из Златоуста и Дамаскина». 7) «История Флорентийского собора», компиляция. Кроме избранных сочинений Златоуста («Маргарит Новый»), Курбский перевел диалог патриарха Геннадия, Богословие, Диалектику и другие сочинения Дамаскина, некоторые из сочинений Дионисия Ареопагита, Григория Богослова, Василия Великого, отрывки из Евсевия и прочее. А в одно из его писем к Грозному вставлены крупные отрывки из Цицерона. Сам Курбский называет своим «возлюбленным учителем» Максима Грека; но последний был и стар, и удручен гонениями в то время, когда Курбский вступал в жизнь, и непосредственным его учеником Курбский не мог быть. Еще в 1525 г. к Максиму был очень близок Василий Михайлович Тучков (мать Курбского – урожденная Тучкова), который и оказал, вероятно, сильное влияние на Курбского. Подобно Максиму, Курбский относится с глубокой ненавистью к самодовольному невежеству, в то время сильно распространенному даже в высшем сословии московского государства. Нелюбовь к книгам, от которых будто бы «заходятся человецы, сиречь безумиют», Курбский считает зловредной ересью. Выше всего он ставит Святое Писание и отцов церкви, как его толкователей; но он уважает и внешние или шляхетные науки – грамматику, риторику, диалектику, естественную философию (физику и пр.), нравонаказательную философию (этику) и круга небесного обращения (астрономию). Сам он учится урывками, но учится всю жизнь. Воеводой в Юрьеве он имеет при себе целую библиотечку; после бегства, «уже в сединах», он тщится «латинскому языку приучатися того ради, иж бы могл преложити на свой язык, что еще не преложено». По убеждению Курбского, государственные бедствия происходят от пренебрежения к учению, а государства, где словесное образование твердо поставлено, не только не гибнут, но расширяются и иноверных в христианство обращают (как испанцы – Новый Свет). Курбский разделяет с Максимом Греком нелюбовь к «Осифлянам», к монахам, которые «стяжания почали любити»; они в его глазах «воистину всяких катов (палачей) горши». Он преследует апокрифы, обличает «болгарские басни» попа Еремея, «або паче бабские бредни», и особенно восстает на Никодимово евангелие, подлинности которого готовы были верить люди, начитанные в Святом Писании. Обличая невежество современной ему Руси и охотно признавая, что в новом его отечестве наука более распространена и в большем почете, Курбский гордится чистотой веры своих природных сограждан, упрекает католиков за их нечестивые нововведения и шатания и умышленно не хочет отделять от них протестантов, хотя и осведомлен относительно биографии Лютера, междоусобий, возникших вследствие его проповеди, и иконоборства протестантских сект. Доволен он также и чистотой языка славянского и противополагает его «польской барбарии». Он ясно видит опасность, угрожающую православным подданным польской короны со стороны иезуитов, и остерегает от их козней самого Константина Острожского: именно для борьбы с ними он хотел бы наукой подготовить своих единоверцев. Курбский мрачно смотрит на свое время, видя в нем 8-ю тысячу лет, «век звериный»; «аще и не родился еще антихрист, всяко уже на праге дверей широких и просмелых». По своим политическим воззрениям Курбский примыкал к оппозиционной группе бояр княжат, отстаивавших их право быть непременными сотрудниками и советниками государя. Вместе с тем он советовал царю обращаться к совету и простого всенародства. Вообще ум Курбского скорей можно назвать основательным, нежели сильным и оригинальным (так, он искренно верит, что при осаде Казани татарские старики и бабы чарами своими наводили «плювию», то есть дождь, на войско русское). В этом отношении его царственный противник значительно превосходит его. Не уступает Грозный Курбскому в знании Святого Писания, истории церкви первых веков и истории Византии, но менее его начитан в отцах церкви и несравненно менее опытен в уменье ясно и литературно излагать свои мысли, да и «многая ярость и лютость» его немало мешают правильности его речи. По содержанию переписка Грозного с Курбским – драгоценный литературный памятник; миросозерцание передовых русских людей XVI в. раскрывается здесь с большой откровенностью и свободою и два незаурядных ума действуют с большим напряжением. В «Истории князя великого московского» (изложение событий от детства Грозного до 1578 г.), которую справедливо считают первым по времени памятником русской историографии с строго выдержанной тенденцией, Курбский является литератором еще в большей степени: все части его монографии строго обдуманы, изложение стройно и ясно (за исключением тех мест, где текст неисправен); он очень искусно пользуется фигурами восклицания и вопрошения, а в некоторых местах (например, в изображении мук митрополита Филиппа ) доходит до истинного пафоса. Но и в «Истории» Курбский не может возвыситься до определенного и оригинального миросозерцания; и здесь он является только подражателем хороших византийских образцов. То он восстает на великородных, а к битве ленивых, и доказывает, что царь должен искать доброго совета «не токмо у советников, но и у всенародных человек», то обличает царя, что он «писарей» себе избирает «не от шляхетского роду», «но паче от поповичев или от простого всенародства». Он постоянно уснащает рассказ свой ненужными красивыми словами, вставочными, не всегда идущими к делу и не меткими сентенциями, сочиненными речами и молитвами и однообразными упреками по адресу исконного врага рода человеческого. Язык Курбского местами красив и силен, местами напыщен и тягуч, везде испещрен иностранными словами, очевидно – не по нужде, а ради большей литературности. В огромном количестве встречаются слова, взятые с незнакомого ему языка греческого, еще в большем – слова латинские, в несколько меньшем – слова немецкие, сделавшиеся автору известными или в Ливонии, или через язык польский.